03.01.1991
Год назад, в начале 1990-го, Горбачев совершил неудачную поездку в Литву. Эта поездка ничего не изменила в его внутренней политике и - тем более - не повлияла на ситуацию в самой Литве.

Если я не ошибаюсь, после этого Горбачев всего лишь раз выбирался из Москвы не за границу - в родное Ставрополье для встречи с канцлером ФРГ Колем. Так что это то исключение, которое явно подтверждает правило.

Это не может быть случайностью. Это свидетельство того, что у Президента СССР, увы, нет тех слов, которые могли бы найти отклик у жителей 'национальных окраин' СССР, окраин, превратившихся либо в твердыни национальных суверенитетов, либо в очаги межнациональных конфликтов и даже войн. Следовательно, у Президента СССР нет программы решения всех этих конфликтов и прекращения этих войн, нет стратегии и даже ясной для рядовых граждан тактики поведения перед лицом всех этих проблем. Но есть претензии на сохранение целостности Союза ССР. Одно плохо соотносится с другим. Говоря прямо - совсем не соотносится.

Пока еще сохраняется привычка руководителей республик наезжать в союзную столицу для встреч с Президентом СССР. Но его столичное затворничество все больше и больше бросается в глаза и, если так будет продолжаться дальше, может из психологического фактора превратиться в прямо политический. Суверенность республик-государств предполагает суверенное поведение их руководителей. Отдавая дань уважения Президенту Союза, они должны быть уверены и в гарантии обратного - того, что их уважают как глав не вассальных, а независимых государств, объединенных или объединяющихся в Союз.

К счастью президента, в Москве сосуществуют и союзная и российская столицы. Если бы этого не было, внутрисоюзный дипломатический конфликт мог бы уже разразиться.

Конечно, дело главным образом не в этикете. Манкирование некоторыми его очевидными нормами пока свидетельствует о растерянности Центра больше, чем о его имперских амбициях.

Правда, республиканские руководители довольно активно сами обмениваются визитами, сшивая с их помощью, впрочем, не всегда успешно, расползающуюся союзную ткань. Но и эти визиты проходят как бы не под эгидой президентской политики, а вопреки ей или взамен ее.

Ясно, что такое положение не может длиться долго. Можно предположить, что одной из главных функций вице-президента Янаева станет использование его в качестве президентского alter ego на уровне Со-
юз - республики. Есть ли у Г. Янаева необходимый для этого авторитет и опыт? Если даже вспомнить его роль в частичном решении проблем крымских татар, то все равно - сомнительно. Все-таки личный авторитет Горбачева, даже поколебленный многочисленными провалами во внутренней политике в 1990 году, неизмеримо выше авторитета любого президентского посланника, будь он в чине вице-президента, Председателя Совета Национальностей или каком-либо ином.

Почему Президент СССР не хочет вновь, как в начале перестройки, искать опоры на местах? Ведь он может ее там найти - стоит лишь смириться с реальностями, которые он сам породил, и использовать эти реальности в своих собственных и общенациональных интересах.

Конечно, можно держаться в стороне от событий, ожидая, когда 7-8 республик подпишут в Кремле новый Союзный договор. Но тогда придется ехать в оставшиеся уже в качестве главы иностранного государства. И психологически это будет проигрышная позиция.

Или все надежды на референдум о судьбе Союза? Но ведь и для того, чтобы он дал желаемые Центру результаты, нужно предпринять усилия, выходящие за рамки простого распоряжения о проведении референдума.

Увидим ли мы Президента СССР на просторах родной страны в 1991 году? От этого во многом будет зависеть, какими по площади будут эти просторы в ближайшем будущем.