Более трех лет назад, в ноябре 2006 года, в 'Политическом классе' была напечатана подборка материалов о русском национализме. Номер вызвал неоднозначную реакцию - нас обвиняли в тенденциозности и предвзятости как сторонники национализма, так и его противники. Сторонники - скорее, из-за персонального состава авторов, приглашенных отстаивать русские интересы. Противники - по той же самой причине (все русские люди одинаковы - с легкостью прощают врагов, но никогда - недооценивших их друзей и единомышленников!), а также в силу якобы имевшего место подыгрывания националистам. За прошедшее с тех пор время 'русская тема' стала еще более заметной в общественных дискуссиях, и мы решили сделать на нее новый заход.

Но начинаем мы с завершения темы предыдущего номера. Статейный блок открывается заключительной частью материала историка Геннадия Бордюгова, посвященного сталинским юбилеям. На этот раз автор анализирует шесть посмертных юбилеев. Если отталкиваться от замысла Геннадия Бордюгова - использовать юбилеи как призму, через которую преломляются все значимые события переживаемого момента, - то именно эти круглые сталинские даты представляют наибольший интерес. После 1953 года маятник отношения к Сталину дважды качнулся из одной стороны в другую и сейчас, похоже, начинает обратный ход. И произошли такие колебания на фоне непрекращающихся после смерти Сталина масштабных трансформаций в нашей стране, трансформаций, начатых Хрущевым и до сих пор продолжаемых - уже Медведевым. Автор наглядно показывает практически абсолютное совпадение обеих амплитуд - политического курса (и порождаемых им общественных размежеваний) и восприятия Сталина. Геннадий Бордюгов в конце статьи называет переплетение таких амплитуд архаикой, не отвечающей вызовам XXI века. Но во многом именно отсутствие у памяти о Сталине подобающего ей и притом консенсусного места в нашей истории приводит к тому, что дискуссии о будущем не выходят за пределы проблемного контекста века минувшего.

В январском номере 'Политического класса' за прошлый год православный эксперт Кирилл Фролов по свежим следам Поместного собора, избравшего патриархом митрополита Кирилла, писал о первоочередных задачах, которые предстоит решать новому предстоятелю Русской церкви. В анонсируемом номере автор подводит итоги первого года патриаршества Кирилла. Если сравнить обе статьи Кирилла Фролова - прошлогоднюю и публикуемую сейчас, - то бросается в глаза их предметный параллелизм: автор говорит об одном и том же, только в первом случае как о плане первоочередных мер, а во втором - как о конкретных результатах. Такой параллелизм - лучшее доказательство того, что патриарх Кирилл - именно тот руководитель, в котором сейчас нуждается Церковь. Кирилл Фролов разбирает основные направления деятельности патриарха - кадровую политику, активную миссионерскую деятельность, духовное окормление тех канонических территорий Русской церкви, которые оказались за пределами РФ. Патриарх Кирилл является автором поразительно точного и - главное - не стерильного, а предельно насыщенного в смысловом и идеологическом отношениях термина 'Историческая Россия'. В соответствии с отмеченным параллелизмом, как и год назад, мы помещаем фотографию пастыря исторической России на обложку номера.

Невозможно представить себе никакую мало-мальски серьезную дискуссию о русском национализме без участия в ней писателя Александра Севастьянова. Анонсируя выступления мыслителя на страницах 'Политического класса', я почти всегда спорил с ним - и в то же время каждый раз оговаривался, что, несмотря на неприятие взглядов Александра Севастьянова, не могу не воздать должное его гражданскому мужеству и упорству, готовности самозабвенно идти против течения, наперекор общественному мнению и официально провозглашаемым ориентирам. Сейчас мы публикуем третью часть текста, начало которому было положено появлением статьи 'Национал-капитализм' в 'Независимой газете' более полутора десятилетий назад. Основная мысль 'Национал-капитализма-III' созвучна главному утверждению той публикации в 'Независимой газете': русские предприниматели объективно заинтересованы в отстаивании интересов России и потому именно они являются главной силой экономического прорыва страны в новое качество, адекватное реалиям наступившего века. По-моему, идеализация автором русской по своей этнической принадлежности буржуазии (подчеркну - русской в первую очередь) настолько очевидна, что освобождает меня от необходимости в очередной раз вступать с ним в полемику.

Любой разговор на 'русскую тему', как правило, упирается в проблему нашей особой, нетипичной духовности. Философ Виктор Живов изучает такое свойство русской души. В интервью 'Политическому классу' мыслитель указывает на ключевой для 'замера' специфических качеств русской души пункт - представление о спасении. Взгляды на 'технологии' спасения в русской культурной традиции сильно отличаются от мнений на сей счет, утвердившимся в западном христианстве. Например, оказывается, что русским свойственна вера в то, что их спасение точно предуготовлено. Отсюда Виктор Живов делает вывод, что у человека православного отношения с Богом 'куда более доверительные', чем у католика. Еще одно важное отличие русского православия (разумеется, не канонического, а народного, сформировавшегося на уровне обыденных представлений) от латинства - не индивидуализация греха, а напротив - его коллективизация. Наконец, нельзя не упомянуть и редкое в отличие от католиков прохождение русскими таинств исповеди и причастия. Но, добавлю от себя, вот подлинная загадка русской души: несмотря на очевидную недисциплинированность церковной жизни (а может, в какой-то степени и благодаря ей - вспомним притчу о мытаре и фарисее), это еще вопрос - чья вера крепче?

'Русская тема' немыслима без проблемы русофобии. Кто-то считает эту проблему надуманной. Обычно в праве на существование русофобии отказывают те, которые в принципе не приемлют уже само по себе обозначение 'русской темы', считая ее опасной - мол, любые рассуждения на сей счет лишь раззадоривают и без того набирающий силу этнический экстремизм. Подобное смешение 'русской темы' и якобы автоматически подогреваемого ею экстремизма является не чем иным, как сознательной русофобской ложью. Я не отрицаю сам факт экстремизма (скинхеды, призывы к этническим чисткам и пр.), но при этом не могу и не хочу закрывать глаза на проявления экстремизма наоборот - пересуды о неполноценности русских, их органическом стремлении к варварству, нежелательности и даже вредности для них суверенного существования. Но одно дело, когда такого рода измышлениями занимаются наши заграничные конкуренты: в конце концов, русофобская пропагандистская индустрия для врагов России - всего лишь инструмент отстаивания ими их собственных геополитических интересов. И совсем другое дело русская русофобия - это отвратительное, демонстрируемое на протяжении вот уже нескольких веков свойство значительной части наших интеллектуалов. О русской (в основном, хотя и не только) русофобии - текст политолога Олега Кильдюшова.

Главный редактор журнала 'Москва' Сергей Сергеев разбирает 'русскую тему' с непривычной и не свойственной нынешним национально ориентированным дискуссиям стороны. На материале отечественной истории XVIII - начала XX веков автор объясняет присущий императорской России общественный раскол, обернувшийся в 1917 году гибелью режима и катастрофой государственности, 'классовым эгоизмом элиты', ее вопиюще безответственным социальным поведением. Автор дает четкий и недвусмысленный ответ на один из проклятых вопросов русской истории - о праве на восстание. Сергей Сергеев считает, что в рассматриваемый период элита, воспринимавшая народ как быдло, сама подталкивала собственных же соотечественников, не считавшихся ею полноценными людьми, к смуте. Автор фактически говорит: да, в таком случае народ вправе освободить себя от отношения к верхам как к соотечественникам в полном смысле этого слова и объявить им войну. (Пишу 'фактически', потому что все-таки прямо в такой формулировке Сергей Сергеев не излагает свою позицию; он подводит к ней, но оставляет словесно непроартикулированной - интересно, почему?) Что ж, хорошее предостережение нынешней элите, которая, перефразируя известное высказывание из французской истории, ничему не научилась именно потому, что все забыла.

Наиболее спорным - во всяком случае для меня - материалом номера является статья политолога Виктора Ковалева. Автор высказывает взгляды, которые в последнее время стали необычайно популярными и превратились в целую тенденцию в рамках 'русской темы'. Эти взгляды сводятся к констатации цивилизационной 'усталости' русских, призывам к самоизоляции и отказу от имперскости. Мне уже не раз приходилось высказываться по поводу таких идей и задавать их адептам один-единственный вопрос: каким образом они представляют себе самоизоляцию в многонациональной - пускай с подавляющим русским большинством, но при этом все-таки многонациональной - РФ, остающейся именно имперским государственным образованием? Что - 'сбрасывать' исламские Северный Кавказ и Поволжье, а русских из Сибири переселить в европейскую часть страны и вернуться к границам Московии XVI века? Если да, то я в первых рядах борьбы с таким национализмом. Если нет, то хотелось бы услышать аргументы русских самоизоляционистов-антиимперцев, каким образом они собираются удерживать РФ от распада. Но 'уставшие' националисты избегают открыто говорить о том, какой должна быть территория 'русской' России. В этом смысле Виктор Ковалев, предпочитающий хороший национализм плохому патриотизму, более откровенен.

В работе философа Александра Казина излагается прямо противоположная точка зрения. Позиция автора в равной степени враждебна как этнонационалистам, так и их непримиримым либеральным критикам. Эта позиция сводится к отказу воспринимать человека как атомизированную, обмирщенную, лишенную какой бы то ни было трансцендентной миссии антропологическую единицу. Оптика приземленных интересов и здравого смысла - оптика, считающаяся идейными оппонентами автора эталонной для постижения национального исторического опыта и его экстраполяции в будущее, - по мнению Александра Казина, только лишь на протяжении минувшего века неоднократно доказывала свою несостоятельность, возводя получаемые с ее помощью оптические обманы в ранг незыблемых догматов. Кстати, по прочтении авторских мыслей начинаешь со всей очевидностью понимать, почему этнонационалисты и их единомышленники (в этом вопросе) либералы на дух не переносят мессианизм и обвиняют его во всех бедах России. Ведь мессианизм как неотъемлемая черта русского национального характера проглядывает в абсолютно любом историческом успехе нашего народа. Можно спорить о цене того или иного успеха, но абсурдно отрицать сам факт их наличия в нашей истории. Зато этнонационалисты и либералы абсолютно не имеют этих успехов.

В завершение хочу сообщить авторам и читателям, что сейчас идет работа по подготовке традиционного диска с материалами 'Политического класса' за прошлый год. Более того, так как многие - особенно старые - номера журнала стали уже редкостью, мы решили одновременно с диском за 2009 год выпустить диск с полной подшивкой 'Политического класса' за все пять лет его существования.