Как там у Маяковского? "Я сразу смазал карту будней, плеснувши краску из стакана..." Это прямо о 1 октября 2007 года в Москве - согласившись возглавить список "Единой России", Владимир Путин, безусловно, плеснул краску из стакана и смазал карту предвыборных будн

Но почему и с какими последствиями? И является ли его решение, оглашенное 1 октября, "загогулиной" (в ельцинском смысле) или заранее спланированным политическим ходом, отнюдь не неожиданным, а, напротив, вполне при определенных условиях предсказуемым? Совсем недавно я уже писал о том, что "загогулин" в путинских действиях, как правило, не наблюдается, а все его шаги так или иначе укладываются в определенную логику, которую просто иногда трудно понять сторонним наблюдателям, не обремененным знанием всего того, что знает о реальностях нашей политики президент. И я по-прежнему готов отстаивать эту точку зрения.

Итак, что же все-таки произошло? Попытаюсь в ответе на этот вопрос отделить безусловно состоявшееся от вариативно возможного, но отнюдь до сих пор не неизбежного.

Определенно состоявшееся

Путин согласился возглавить федеральный список алчущей сокрушительной победы на думских выборах "Единой России", тем самым, во-первых, практически гарантировав ей получение более 50 процентов голосов и, во-вторых, еще больше связав себя с этой партией - и, надо думать, связав не на ближайшие два (до 2 декабря) или пять (до 2 марта) месяцев, а потенциально навсегда. Но при этом он все-таки ушел от формализации этой связи в виде членства в партии, что, конечно, не случайно.

Следствий этого определенно состоявшегося несколько.

"Единая Россия" получает абсолютное большинство голосов избирателей (из тех, что придут на избирательные участки) и становится доминирующей парламентской партией, которая и без всяких союзников и коалиций способна проводить через парламент любые решения, в том числе и конституционные.

Заключив личную предвыборную унию с "Единой Россией", Владимир Путин тем самым сделал окончательный выбор в пользу формирования в России полуторапартийной системы как оптимальной, на его взгляд, на ближайшие два-три электоральных цикла, то есть до 2017-2020 годов.

Другие партии в этом случае нужны только для сохранения формулы "демократия = многопартийность", интеллектуальной подпитки партии-доминанта идеями оппозиционных партий и возможного выращивания из их рядов второй мощной партии, с которой когда-нибудь "Единая Россия" рискнет поделиться властью (то есть чередоваться у власти).


Решение Путина резко понижает рейтинги всех основных, кроме "Единой России", партий, до 1 октября обоснованно претендовавших на преодоление 7-процентного барьера.

Вне зоны риска остаются лишь коммунисты. Их результат может быть либо больше прогнозировавшегося ранее - если избиратель отшатнется от "Справедливой России", либо меньше, если последнего не произойдет. Но в Думе КПРФ непременно окажется - и на втором, после ЕР, месте.

Шансы "Справедливой России" на преодоление 7-процентного барьера теперь резко уменьшились. И уж конечно, второго места ей, скорее всего, не видать.

ЛДПР теперь точно пятое колесо в телеге - и для власти, и для избирателей. Боюсь, всего актерского мастерства Владимира Жириновского не хватит, чтобы вновь угнездиться в столь привычном ему здании на Охотном Ряду. Единственный шанс - либо откровенная ультранационалистическая, либо яростная антипутинская риторика. На второе он явно не решится.

Наконец, решение Путина резко повысило шансы на прохождение в Думу СПС (если, конечно, эта партия рискнет и сумеет таким свалившимся с неба счастьем воспользоваться). До 1 октября шансы СПС были практически нулевыми, теперь - процентов пятьдесят.

Зачем?

Можно ли было добиться того, чего определенно добился Путин своим первооктябрьским шагом, не делая этот шаг? Безусловно можно было, но при одном условии - если бы "Единая Россия" имела возможность получить те 45-50 процентов, которые ей сулили социологические опросы, без прямого участия ВВП в избирательной кампании. Но, видимо, эти надежды оказались призрачными - и Путин об этом узнал.

Кроме того, как мне кажется, под угрозой была и политико-психологическая легитимность голосования 2 декабря - из-за угрозы низкой явки избирателей. Как известно, имя Путина не только привлекает голоса к нему самому, но и привлекает избирателей на выборы.

Вообще в случае неучастия Путина в думских выборах, а в президентских он участвовать уже не будет, его персональный харизматический ресурс оказался бы вообще выведенным из избирательной кампании 2007-2008 гг. А это, согласимся, не по-хозяйски. Ведь другой персоны, которая способна одним своим присутствием в бюллетенях для голосования поднять явку избирателей, у нас просто нет.

Да и какое партийное правительство (если задумано это) от имени партии, имеющей большинство в Думе, можно создать, если, во-первых, это большинство будет не абсолютным, а во-вторых, если сама Дума будет избрана всего лишь третью избирателей? И какова будет легитимность главы "партийного правительства" (если взять за аксиому гипотезу о том, что Путин уже решил остаться в большой политике в качестве главы такого правительства) при новом президенте, если явка будет низкой, а результат "Единой России" неубедительным?
Итак, ответы на вопрос "зачем?" мы получили. И отчетливо видно, что это ответы тактические и на тактические же вопросы.

Стратегический ответ на стратегические вопросы (преемственность курса и то, в какой роли Путин будет обеспечивать эту преемственность) согласием нынешнего президента возглавить избирательный список "Единой России", безусловно, не дан. Весьма виртуальная пока "готовность" Путина стать во главе правительства при новом президенте, рассматриваемая в связи с соответствующими словами президента на съезде "единороссов" большинством наблюдателей чуть ли не как дело уже решенное и определенное, таковым мне не кажется.

Президент заявил о "реалистичности этого предложения" (но не своего согласия на него), попутно указав, что об этом вообще рано думать (эвфемизм более определенного "я еще не решил, останавливаться ли мне именно на этом варианте, ведь есть и другие"), обусловив готовность обдумать данное предложение двумя обстоятельствами "как минимум" (следовательно, есть еще и "максимум") - победой ЕР на выборах (это, конечно, теперь гарантировано) и избранием президентом страны человека с определенным, но слишком общо описанным, набором качеств.

Вариативно возможное (или невозможное)
Большинство комментаторов сразу же узнали в этом общем описании ("порядочный, дееспособный, эффективный, современный человек, с которым можно было бы работать в паре") Виктора Зубкова. Но ведь и некоторые другие "кандидаты в преемники" под это описание тоже подходят.

Я не готов утверждать, что Владимир Путин, сказав неопределенное "да", определенно ответил "нет". Сценарий "ВВП - глава правительства" и/или лидер доминантной партии ("Единой России") вполне возможен и в качестве такового давно рассматривался (как один из:) многими экспертами. Правда, некоторые из них, как, например, Андраник Мигранян, предлагали этот вариант в качестве наиболее оптимального, ибо только он, по их мнению, обеспечивает максимальную концентрацию реальной власти в руках Путина при его уходе с поста президента, но продолжении существования в большой политике. Кроме того, этот вариант предполагает максимальную легкость возвращения на пост президента в случае, если новый президент по каким-то естественным причинам оставляет свой пост.

Нельзя оспорить основательность этих аргументов. Однако есть и другие, не менее основательные, но противоположного свойства.

По Конституции у нас все-таки президентская республика - и игнорировать этот фундаментальный факт действием, на словах сохраняя верность Конституции, довольно затруднительно. Хотя бы в силу максимальной публичности обоих государственных постов.

Можно отменить еженедельные встречи президента и премьера, но вовсе отменить их нельзя. И что при этом - президент Зубков (или не Зубков) будет докладывать премьер-министру Путину, как он, президент, выполнил его, премьера, поручения? Это абсурд. Значит, поручения будет давать все-таки президент (Зубков или с другой фамилией), а Путин будет для вида отчитываться в их исполнении? Как-то все это ненатурально, и при повальной театральной грамотности населения России (или, по крайней мере, просвещенной его части) фальшь мизансцены и диалогов будет просто бросаться в глаза.

Кто будет от имени России проводить внешнюю политику в публичной ее части - визиты, саммиты (включая "Большую восьмерку"), пресс-конференции и большие интервью для зарубежных СМИ? Существует же и протокол, основа которого - иерархия государственных постов, зафиксированная в Конституции. Разве президент США согласится встречаться с "декоративным" президентом России? Но ведь он имеет полное право не встречаться и с реальным премьер-министром России, если тот статусно не равен ему. Он может "принять" такого премьер-министра, но "встречаться" с ним не обязан. Зачем России своими руками девальвировать значимость своих высших государственных постов? Конечно, этим воспользуются. Если министр иностранных дел Польши сейчас позволяет себе игнорировать приглашения своего российского коллеги, то нетрудно себе представить, какие возможности для подобной и даже гораздо более брутальной "недипломатичности" создадим мы, заведя "декоративного президента".

Следующее, и очень важное. Фактически и как раз благодаря успехам и авторитету среди избирателей Владимира Путина в России сложился режим плебисцитарной президентской республики. В этом немало минусов, но и огромное число плюсов. И стоит ли одним махом "слить" все эти плюсы, оставив на поверхности только минусы? Сильный и авторитетный премьер-министр при сильном и авторитетном президенте (так сказать, удвоение силы) - это разумно (собственно, и сам Путин несколько ранее замечал, что он не для того укреплял авторитет президентской должности, чтобы потом усадить на нее "слабого" политика), слабый премьер при сильном президенте - это бывает политически целесообразным. Но слабый президент при сильном премьере в президентской республике - абсурд.

То есть в данном сценарии президент точно должен стать "калифом на час" в буквальном смысле слова и срока. А потом Путин вернется на этот пост и будет восстанавливать его значение?

Или все-таки изменение Конституции? Лично я не против, в ней (кроме первых двух глав) многое нужно бы поменять, но президентской республикой Россия точно должна остаться. Укреплять партийно-парламентскую систему с помощью авторитета и возможностей Путина и можно, и нужно, но не рушить и не ослаблять же при этом прочность государственно-политического устройства.

Наконец, в который раз повторю - высшая политическая власть в России легитимна в глазах населения только в том случае, если она располагается в Кремле, а не в каком-то там Белом доме (даже и название заемное).

И немало других аргументов, в том числе и очень деликатных, но от этого не менее серьезных и весомых, можно еще привести не в пользу оптимальности сценария "Путин - премьер-министр". Я совершенно не верю в то, что нет других, более логичных и эффективных вариантов решения проблемы обеспечения преемственности нынешнего политического курса, в том числе и с использованием (обязательным, ибо это в интересах страны) возможностей и авторитета Владимира Путина как реальной политической фигуры первой величины. Именно потому, что вес этой фигуры так велик, неправильным ее размещением можно не укрепить, а разрушить то, что она сама и создала как основу прочности нынешней российской государственности. А главное в этой основе - поле исторической традиции, безусловно, доверие к институту президентства, подорвать которое сегодня столь же опасно, как - в свое время и в чем мы на нашем печальном опыте убедились - оказалось опасным и даже трагическим разрушение и размывание власти и авторитета (пусть к тому моменту уже довольно символического) КПСС.

Нет, я просто не верю, что Кремль собственными руками ввергнет Россию в пучину украинизации, все прелести которой (при внешней, но только внешней демократичности) мы наблюдаем именно сегодня прямо по другую сторону нашей границы. Лидер доминантной партии - да. Но сильный премьер-министр при слабом (демонстративно слабом) президенте в наших условиях - это нонсенс, причем опасный. Или в подробной разработке этого плана есть такие сокрытые от посторонних глаз детали, которые меняют его суть на прямо противоположную.

МНЕНИЯ

Нет ли у вас опасения, что Путин, идентифицировав себя с "Единой Россией", потеряет часть своего рейтинга и перестанет быть общенациональным лидером?

Борис Макаренко, первый заместитель гендиректора Центра политических технологий:

- Думаю, что на этапе до парламентских и даже президентских выборов такого риска практически нет. Российская нация была настолько травмирована самой мыслью о возможном уходе Путина, чувством неопределенности, испытываемым каждым человеком, что теперь всех охватила радость от того, что он остается. Эта радость перекроет все возможные негативы. Колебания рейтинга Путина возможны в пределах двух-трех пунктов в ту или иную сторону, что несущественно.

Проблемы с рейтингом и с ролью Путина как отца нации могут начаться после выборов. Если он занимает пост премьер-министра, то исчезает традиционная для российского правителя прокладка между ним и обществом по принципу "хороший царь - плохие бояре". Нельзя будет сказать, что это дурное правительство сделало монетизацию льгот, а Путин тут ни при чем. А если, не дай бог, возникнут еще и проблемы с экономической конъюнктурой, то в этой ситуации сгорит в первую очередь правительство, и тогда рейтинг Путина резко обрушится.

Валерий Федоров генеральный директор ВЦИОМ:

- Путин все-таки фигура гораздо более значимая, чем "Единая Россия". Поэтому, очевидно, он подомнет под себя "Единую Россию", а не окажется раздавленным ею. Другими словами, партия приобретет, а Путин ничего не потеряет. Нельзя говорить, что ЕР однозначно воспринимается как партия чиновников. Она, во-первых, воспринимается как внушительная политическая сила, которая может что-то реально сделать. Во-вторых, это партия Путина - так ее воспринимает народ, и воспринимал еще задолго до того, как президент возглавил ее федеральный список. Негативные аспекты восприятия, такие как "партия чиновничества", "партия бюрократии", менее существенны в оценке, хотя и присутствуют. Так что ничего парадоксального 1 октября не произошло: просто Путин вернулся к своему детищу и открыто его возглавил в избирательной гонке. Думаю, в результате этого решения мы придем как минимум к трехпартийному парламенту, а как максимум - к четырехпартийному. Под вопросом прохождение ЛДПР: из четверки крупнейших партий у нее сейчас самый низкий рейтинг. Если часть ее сторонников переориентируется на ЕР, то ЛДПР "провисает". "Справедливая Россия" действительно оказалась в сложном положении, но, во-первых, Сергей Миронов - товарищ креативный, а во-вторых, в обществе есть реальный запрос на подобную идеологию.

Александр Проханов главный редактор газеты "Завтра":

- Такого опасения у меня нет. Я думаю, после голосования 2 декабря страна убедится, что рейтинг Путина создается не только исследующими общественное мнение всевозможными политологическими агентствами, что является сомнительным и малодостоверным. Его рейтинг создается реальным отношением нации к Путину. Ошеломляющий успех "Единой России" на выборах покажет, что страна не хочет расставаться со своим президентом.

Конечно, после выборов Путин может столкнуться с непредвиденными проблемами. Любой политик, если он не марионетка, понимает, что может нарваться не только на падение цен на нефть, но и на гильотину.

К тому времени, когда Россия начнет избирать нового главу государства, власть будет передана коллективному президенту, состоящему из набора персоналий, над которым сейчас отчаянно работает Путин. Они займут ключевые места в российской политике. Причем займут таким образом, что всех их - каждого в отдельности и вместе взятых - будет контролировать Путин. Думаю, что Путин не станет премьером, а премьером останется финансовый терминатор Зубков. И эта роль Зубкова будет для Путина гарантией того, что никто из будущих преемников не станет нарушать договор, который сейчас готовится к заключению.

Андрей Федоров, директор Национального информационного центра:

Нужно разделить два рейтинга президента: один, по которому у него порядка 83%, останется и после того, как Путин покинет нынешний пост. Но его рейтинг как лидера ЕР будет ниже приблизительно на 25-30%.

Национальным лидером Путин, думаю, останется, потому что создал такую систему власти и собственного влияния, которая позволит ему определять будущее страны вне зависимости от того места, на котором он будет юридически находиться.

Михаил Делягин, директор Института проблем глобализации:


Безусловно, Путин потеряет часть рейтинга, но не слишком большую часть. Потому что он очень грамотно обозначил свою новую роль. Если бы он поставил себя в ряду лидеров партии, возглавив ?тройку?, то тем самым низвел бы себя до их уровня. Но он, сам по сути став ?тройкой?, продолжил древнюю христианскую традицию ? и теперь един в трех лицах. На таком фоне ?Единая Россия? смотрится менее ярко и поэтому уже не так марает президента. Кроме того, надо понимать, что результаты выборов будут иметь мало отношения к тому, как на самом деле проголосуют люди: бюрократия уже получила профильные задачи по поддержке ?Единой России?. Так что на некоторое время Путин еще останется национальным лидером. Но сам по себе он уже будет менее влиятельным.

Неважно, куда он уйдет с поста президента и сколько власти ему удастся прихватить с собой в охапке. У нас уже был прецедент, когда генеральный секретарь пытался переименоваться в президента, и известно, чем это все закончилось. Власть ? такая штука, что ее нельзя положить в карман и перенести из одного кабинета в другой. (Опубликовано в интернет-версии "МН" 5.10.2007)