Кто знает ответ на вопрос 'Что делать?'
Сборник этот собран по инициативе издательст-
ва 'Алгоритм' и именно под название 'Что делать?'.

Соответственно, и отобраны в него статьи, не столько
комментирующие или анализирующие текущую полити-
ческую ситуацию в России, а таких, естественно, боль-
шинство у всякого журналиста, сколько тексты, прокла-
мирующие некую программу действий - порой весьма
узкую или тактическую, но чаще - или широкую, или
стратегическую, ставящую далеко идущие цели.

Считается, что журналисту не дано - ни кругозо-
ром, ни образованием, ни интеллектом - выйти за рам-
ки тактики, в лучшем случае - политики. То есть опе-
ративный простор - максимум того, что может позво-
лить себе журналистский, да и то самый изощренный,
а потому и редкий сам по себе, ум.

Вот философы и политики - первые в силу широты
своего знания и навыка охвата исторической ретроспек-
тивы, а оттого - и дальней перспективы; вторые - про-
сто по профессиональной необходимости - умеют да-
вать (одни словом, другие делом) фундаментальные отве-
ты на проклятые вопросы нашей современности, к числу
которых относится и главный провидческий вопрос 'Что
делать?'. Так принято думать. Так и живет большинство
людей, включая и политиков, и философов, и журнали-
стов, и всех остальных - в заблуждении, что лишь два-
три десятка их современников, меньшая часть которых
сидит в Кремле (или намеревается туда переместиться),
а большая обретается то ли на университетских кафед-
рах, то ли в монашеских кельях, могут открыть всем ос-
тальным, то есть вообще всем, и политическую истину
как таковую, и - главное - путь к ней.

Я тоже по неопытности, а скорее - по невозмож-
ности ближе узнать и тех, и других, особенно полити-
ков - долгое время находился в плену этого заблужде-
ния. Пока не наступили 1990-й, а затем и 1991-й годы.

В 90-м я разочаровался в политических мыслите-
лях, в 91-м началось (а в сентябре - октябре и декаб-
ре 93-го окрепло) мое стремительное разочарование в
политиках, причем политиках самого высокого, как раз
стратегического, ранга (оказалось - всего лишь долж-
ностного уровня). И постепенно я понял, что, возмож-
но, самые правильные ответы на вопрос 'Что делать?'
знаю только я сам.

Вывод, как вы понимаете, самонадеянный, но зато
чрезвычайно плодотворный для человека, которого вол-
нуют все проблемы его страны, и который умеет много
и быстро писать, и которому есть где печататься. Мало
наберется в России журналистов, написавших о нашей
власти и наших политиках столько критического, сколь-
ко удалось мне. Хотя претендентов на эти лавры гораздо
больше, чем моих статей - а я написал их очень много.

Разбирать же позитивные тенденции, безусловно,
наличествующие (но в дозах, корректно выражаясь, го-
меопатических) и в нашей политической мысли, и в по-
литической практике наших властей и властителей, не
входит в логику данной вступительной статьи. Но ни
у кого не может быть сомнения в том, что тщательная
фиксация каждой из этих тенденций содержится в тек-
стах, включенных мною в данную книгу. Я же вернусь
к ее названию.

Воспитанный и обученный блестящей советской
школой, традиции которой современные реформаторы
образования с настойчивостью злых подростков про-
должают уничтожать, я, разумеется, не только читал
знаменитый роман Николая Гавриловича Чернышевско-
го и не менее знаменитый в марксистских кругах (а ко-
гда-то это - половина человечества) одноименный труд
поклонника его таланта Владимира Ильича Ульянова-
Ленина, но и до времени числил обе книги в ряду шедев-
ров литературно-политической и политической мысли.

Не собираясь публично каяться в 'грехах' моего
марксистского прошлого (тем более что в нем я был
всего лишь одним из десятков миллионов рядовых уче-
ников), а тем более оплевывать бывших интеллектуаль-
ных кумиров и политических идолов, я признаюсь, что
пиетет перед обеими 'Что делать?' у меня оставался и
не исчез до сих пор. Вот почему, когда весной 2001 года
я задумал свою интеллектуальную телепередачу (на те-
левизионном жаргоне - ток-шоу), выбор названия со-
мнений не вызывал. Разумеется, 'Что делать?'. В пол-
ном варианте - 'Что делать? Философские беседы'.

С лета 2001 по лето 2009 года в эфир вышло без
малого 250 выпусков программы 'Что делать?'. В ка-
ждом, помимо меня, принимали участие по пять при-
глашенных экспертов. Я подсчитал, что с учетом того,
что некоторых экспертов я приглашал в свои передачи
по нескольку раз, благодаря 'Что делать?' телезрители
познакомились с мнениями не менее чем полутысячи
специалистов, причем очень высокого уровня. Многих
из них (о чем они сообщали мне сами) я вообще впер-
вые вывел в общенациональный телевизионный эфир.

А уж после 'Что делать?' они стали мелькать и во мно-
гих других программах.

Постоянная на протяжении последних девяти лет
работа над передачей 'Что делать?', естественно, сама
по себе заставляла меня не забывать об этом сакрамен-
тальном вопросе, вбирающем в себя все тревоги, волне-
ния и сомнения, в атмосфере которых Россия находит-
ся, как минимум, два последних десятилетия. Как мак-
симум, впрочем, не менее двух последних столетий:
Расставшись с 'Независимой газетой', я не потерял
и печатную трибуну. Все эти годы я продолжал активно
печататься во многих изданиях, но прежде всего и наи-
более регулярно: в 'Литературной газете', в 'Россий-
ской газете', в 'Московских новостях' (когда возглав-
лял их в 2006-2007 годах), в 'Известиях' и в основан-
ном мною в 2005 году журнале 'Политический класс'.

Большинство текстов, собранных в данной книге, впер-
вые появились на страницах именно этих изданий, ка-
ждому из которых я благодарен за то, что ни одна моя
существенная идея, если только я доносил ее до бума-
ги, не осталась не обнародованной.

Некоторые мои статьи тексты, даже затрагивающие
самые обширные и чрезвычайно важные с точки зрения
национальной стратегии темы, невелики (как правило,
те, что писались для ограниченных по объему газетных
колонок). Другие, напротив, доходят до авторского лис-
та и даже сверх того - случай изданий, в которых я мог
печатать полосные материалы. Но в любом случае я ни-
когда и нигде не писал о том, что мне не интересно, что
меня не волнует, что мне не представлялось либо про-
сто важным, либо чрезвычайно важным.

И среди этого чрезвычайно важного первым номе-
ром для меня давно уже стали стратегические нацио-
нальные интересы России, преломленные сегодня в ос-
новном в вызовы, брошенные нашей стране (временем,
глобальным цивилизационным кризисом, кризисом за-
падных идеологий, нашими собственными колоссаль-
ными ошибками и многим другим). Соответственно,
и ответ на вопрос 'Что делать?' состоит в противо-
стоянии этим вызовам ради отстаивания националь-
ных интересов России, дальнейшее существование ко-
торой отнюдь не гарантировано. Ведь сомнения в том,
сохранилась ли у нашего народа витальная сила, а у об-
щества - политическая воля, по-прежнему остаются,
а временами и усиливаются. И об этом надо не только
рассуждать. Это надо осознавать. Этому нужно сопро-
тивляться делом:
Каковы (на мой взгляд) главные из вызовов, перед
лицом которых оказалась сегодня Россия? Их девять.

Демографический - страна по-прежнему вымирает.

Ценностный - моральная эклектика или даже пря-
мой аморализм суть главные аксиологические характе-
ристики нашего общества.

Вызов исторической самоидентификации - мы
продолжаем, идя навязанным нам с Запада путем, тре-
тировать и даже оплевывать свою историю и к тому же,
строго говоря, позволяем писать ее другим, а не дела-
ем это сами.

Продолжение 'холодной гражданской войны'.

Наше общество по-прежнему расколото на красных и
белых, продолжающих воевать друг с другом политиче-
ски, психологически и даже посредством 'науки и ис-
кусства', превращенных по сему случаю в оружие, а не
в поиск истины в первом случае и стремление к пре-
красному во втором.

Вызов безопасности - и в военном, и в экономи-
ческом, и в информационном, и во многих других со-
предельных смыслах.

Неосвоенность всех тех гигантских территорий
и богатств, которые оставили нам в наследство наши
предки.

Вызов так называемой элиты, правящего класса Рос-
сии, все более и более пренебрегающего национальны-
ми интересами страны ради удовлетворения собствен-
ной алчности и все более и более зависящего не от на-
селения России, а от властвующих элит Запада.

Раскол великой русской (российской) цивилизации,
сохранить которую можно лишь преодолев разделен-
ность русской нации и воссоздав Российский государ-
ственный союз.

Кризис интеллектуальный, главными характери-
стиками которого является уничтожение классическо-
го русского образования, размывание классической
русской культуры волнами маскульта и умирание под
ударами англосаксонской лингвистической экспансии
классического русского языка:
И что же в этих условиях нам делать?
Уверен, что без революционных (не в смысле сти-
хийного бунтарства, верхушечных переворотов 90-х
годов или 'цветной' политической клаки) преобразо-
ваний нам не обойтись. Медленным 'вползанием' в
будущее мы себя не спасем. Авосем на сей раз не про-
скочим.

И все-таки есть на наш проклятый русский вопрос,
опять обострившийся и раскалившийся до предела,
простой и точный русский же ответ, изящный даже не-
смотря на свою тавтологичность: дело делать!

Виталий Третьяков
1 марта 2009 г.